1. Имя, фамилия + прозвище, если есть Siobhan Flanagan | Шивон Флэнаган.
Имя ирландское, поэтому не стоит удивляться странному написанию, отличающемуся от произношения. Ударение на второй слог.
Позволяет сокращать имя до первых трех букв в качестве прозвища, но терпеть не может, когда друзья в шутку зовут ее Шива.
* [в индуистской мифологии один из верховных богов, входящий вместе с Брахмой и Вишну в так называемую Божественную триаду – Тримурти]. 2. Возраст и дата рождения 27 лет.
31 октября 1981 г.
3. Должность Ведет свою рубрику в местной газете. Сейчас занимается написанием первой книги.
4. Биография Можно жить, убеждая себя, что жизнь логична, прозаична и разумна. Но логика Вселенной — это логика ребенка в ковбойском костюмчике, с наслаждением размазывающего леденец на милю вокруг себя. Это логика напалма, паранойи, террористических актов, случайной карциномы. Эта логика пожирает сама себя. Она утверждает, что жизнь — это обезьяна на ветке, что жизнь истерична и непредсказуема как монетка, которую вы подбрасываете, чтобы выяснить, кто будет оплачивать ленч.
Это колесо рулетки. Не имеет значения, сколько чисел на нем. Принцип маленького катящегося шарика никогда не меняется. Не говорите, что это безумие. Это воплощенное хладнокровие и здравомыслие.
И эта фатальность, она не только вокруг вас. Она и внутри вас, прямо сейчас, растет и развивается в темноте, подобно волшебным грибам. Называйте ее Вещью в Подвале. Называйте ее Движущей Силой. Я представляю ее своим личным динозавром, огромным, скользким и безумным, барахтающимся в болоте моего подсознания и не знающим, за что ухватиться, чтобы не утонуть.
Я испытала все это на собственной шкуре и потратила много времени на этот вопрос.
Однако, обо всем по порядку.
...У моей матери приятное лицо с аккуратным вздернутым носом и прямые волосы, которые, сколько я ее помню, всегда были уложены одинаково в гладкую прическу с серебряными заколками.
Все в моей матери говорит о ее статусе жены врача: плиссированные юбки, однотонные блузки и туфли на низком каблуке. Рабыня привычки, она берет сумку даже когда выгуливает собаку.
Она может организовать званный обед на двенадцать персон быстрее, чем сварится яйцо. Она также устраивает вечеринки в саду, школьные празднества, церковные торжества, мероприятия для сбора средств, экскурсии по мостам, распродажи, соревнования по спортивной ходьбе, крестины, свадьбы и похороны. И со всеми способностями она прожила жизнь, ни разу не узнав о балансе счета, не приняв ни одного решения об инвестиции и не высказав политических пристрастий на публике. Она предоставляет такие дела моему отцу. Каждый раз, задумываясь о ее жизни, я изумляюсь этому воплощению растраченных и несбывшихся надежд. В восемнадцать она выиграла стипендию на изучение математики в университете Кардиффа. В двадцать пять написала диссертацию, после которой представители американских университетов выстроились у ее дверей. И что она сделала? Вышла замуж за моего отца и стала вести жизнь, полную условностей и компромиссов.
Мне нравится воображать, как она, словно Ширли Валентайн, убежит с греческим официантом или напишет туманную романтическую книгу. Это, безусловно, привлекательнее, чем представлять себе, как она состарится под телевизионные программы, ворчание отца и чтение его статей.
Я называю отца «будущим личным врачом Господа», он же вообще предпочитает обращаться ко мне только в крайних случаях. Мы с ним чужие люди, как бы ни странно. Он невозможен, как язва на нёбе, что зажила бы, если не трогать ее языком. При нем я всегда лезу в бутылку, потому что он обладает способностью заставить меня чувствовать себя ребенком даже тогда, когда появляются первые седые волосы, а плата за жилье смахивает на долг «третьего мира».
У моего отца блестящий медицинский ум. Его отец, мой дед, был одним из основателей медицинского совета и дольше всех занимал в нем должность председателя.
Я явилась долгожданным ребенком. Будучи таковой, я должна была продолжить медицинскую династию, но вместо этого разорвала цепь. Выражаясь на современный лад, я самое слабое звено… Возможно, моему отцу следовало это предвидеть. Его должно было насторожить отсутствие у меня желания и способностей препарировать лягушек на уроках биологии. Я могу лишь сказать, что в глазах его мои недостатки неуклонно росли, и он начал воспринимать меня как свою личную неудачу.
Я старалась разочаровывать его как можно меньше – училась прилежно, сменяла спортивные и творческие секции, пытаясь проявлять себя в разных областях и приносить домой хоть какие-то победы.
Мать всегда была благосклонна ко мне и я никогда не испытывала недостатка ее ласки и внимания. Эта хрупкая многогранная женщина научила меня всему, что она знала. Благодаря ей я привила себе все самые лучшие качества, которые есть у меня сейчас, любовь к искусству и потребность выкладывать свои мысли на бумагу, обличая действительность.
Отец с особой щепетильностью проверял мои аттестаты, продолжая искать причины для своих придирок, но всякий раз со стоном разочарования тихо выходил из моей комнаты. Он из принципа не явился на мой выпускной, за ночь до этого узнав, что я отказалась учиться в Оксфорде и предпочла журналистику.
Я задыхалась на этих туманных островах и больше не могла выносить тяжесть чужих разочарований на своих плечах. Пестрый розовый чемодан, облепленный забавными наклейками и этикетками, «трещал по швам», когда я пыталась уместить в нем ворох своей одежды, любимые книги и дорогие сердцу безделушки. Билет через Атлантику ожидал своего часа, а в просторном общежитии Йельского университета мне уже успели выделить комнату.
Там прошли последующие несколько лет, но я так и не избавилась от своего акцента, выдававшего во мне уроженку Соединенного Королевства. Я мало контактировала с семьей, позванивая им по праздникам, да и чтобы услышать голос матери, увядающей в обществе собственного мужа.
Мне потребовалась уйма времени, чтобы прижиться в ритме янки и, ко всему прочему, доказать на что я способна. Мне казалось, что Америка не доверяет мне. Девчонке, выбравшейся из Ирландии и желающей стать вторым Оноре де Бальзаком. Впрочем, в отличие от него, разбогатеть и прославиться я не стремилась, мне важно было самоутвердиться и получить призвание на поприще, в котором мне отчаянно хотелось себя найти. Задней мыслью я понимала, что немаловажной моей целью была своеобразная месть отцу – я все еще надеялась, что смогу стать предметом для его гордости.
Наряду с журналистикой я брала дополнительные часы филологии, чтобы расширить свой профиль и набрать как можно больше рекомендаций. Писала в университетскую газету и по мелочи печаталась в изданиях, не так громко освещенных в народе, как например, «Гардиан», которую мой отец всегда называл «красной тряпкой».
Но к тому злосчастному событию, произошедшему год назад, я уже полтора года не покладая рук работала в The New York Times. Как же мне всегда нравился запах их типографской краски на страницах изданий!
Первого октября мне просто повезло. В свой обеденный перерыв я накинула пальто и вышла на улицу, чтобы свернуть в соседний квартал и перехватить стаканчик своего любимого фраппучино в кафе Starbucks. Мобильный телефон остался на рабочем столе, погребенный под кипой бумаг. Надо ли говорить о том, какой шок я испытала, от ужаса облившись свежекупленным напитком, когда все люди, до этого поглощенные своими делами и вышагивающие по Нью-Йорку, вдруг разом сошли с ума?
Мне казалось, я не переживу этот день. То, что я теперь его никогда не забуду – это точно.
Мир погряз в хаосе, и, казалось, что он никогда не выберется из него. Люди, чудом сохранившие себе жизни, приняли единое верное решение – сплотиться. В растерянности и беспомощности я примкнула к ним, где со временем существование удалось направить в более-менее обычное и спокойное русло.
У меня вновь появилась работа, знакомства, будто ничего глобального и не призошло. Все скорее походило на банальный переезд, хотя это, конечно, не самое удачное сравнение.
Элурия стала новым домом, далеким от идеала, зато там я, наконец, снова начала делать то, что удавалось мне лучше всего – писать.
Когда-нибудь я и напишу обо всем, что видела своими глазами. Может, совсем скоро…
5. Характер Шивон – персона с характером. И каким! Путанным, где-то противоречивым, но в этом вся она.
Будучи деловой женщиной и с юных лет самостоятельной, она сама себя сделала. Эта самая самостоятельность, навязанная ей еще с малых лет, преследует ее по жизни, заставляя ее бесконечно отказываться от чужой помощи, не просить о той же помощи этих самых «чужих», отстаивать свое мнение и подчиняться внутреннему голосу.
Шив и правда – полнейший хэнд-мэйд продукт. Все, чего она успела добиться за двадцать семь лет своей хаотически сложенной жизни – ее заслуга. Неважно, ошибки или правильно принятые решения – все всегда было и остается на ее совести, что, ко всему прочему, чрезвычайно облегчает существование и позволяет не чувствовать вины по отношению к другим. Однако весь парадокс заключается в ситуации-рикошете, бьющей по девушке как раз таки из-за свойственной ей этой особенности. Будучи приверженкой аскетизма в отношении «одолжений» окружающих, Флэнаган несколько преувеличивает свои возможности, порой стремясь прыгнуть выше своей головы. После неожиданного «провала», в чем бы то ни было, блондинка в приступе апатичности начинает думать «а что если…?», в сознании отматывая пленку произошедшего назад и выдавая себе моральные оплеухи за необузданную самонадеянность. В этом ее главная крайность – бросаться из огня да в полымя.
К тому же, ее отсутствующая якобы потребность в людях (кстати, навеянный самой же ей миф), в подавляющем большинстве случаев отваживает от мисс Флэнаган весьма неплохих людей, на которых, ко всему прочему, она могла бы положиться. Нет, с представителями планетарного населения рода homo sapience блондинка сходится без особых проблем. Она умеет быть дружелюбной и легка на подъем, хорошо ориентируется в различных сферах деятельности и представляет собой весьма приятного собеседника. Тем не менее, не стоит давить на нее собственным мнением, а уж тем более указывать на ошибки или каким-либо образом «притеснять» ее личность. Шивон очень трепетно относится к себе как к индивидууму и нетактично выраженное отношение к ее персоне/доводам/поведению может болезненно нарушить ее внутреннее равновесие. Тогда, к несчастью, дорога к ее запрятанной в ящике Пандоры душе оказывается для «нарушителя» недоступной.
Какой бы сильной личностью Шив не казалась, она склонна к утопическому сентиментализму и, как любая другая женщина, имеет свои слабости, которые даже если не хочет обнажать, все равно могут быть считываемы с ее мимики, жестов, голоса или взгляда. Она привыкла называть вещи своими именами и быть собранной, но если вдруг становится уклончивой и рассеянной, значит, наступил критический период под названием «Драма в моей жизни». Причиной тому может служить любая серьезная неудача, выбившая ее из колеи, влюбленность, излишне эмоциональный фильм или песня, берущая за живое.
Она не строит для себя идеалов, чего бы это не касалось, а лишь делает приблизительные зарисовки, на которые может ориентироваться, а уж тем более не опускается до принятия навязанных стереотипов. У Шивон на каждую вещь свое видение, которое, как правило, идет в разрез с общепринятым. Она частенько ловит себя на абстрактном мышлении. Ее тип – далеко не Джеймс Бонд, скорее Брюс Уиллис, которому не нужен смокинг, чтобы спасти весь мир. Ее музыка – Би-Би Кинг, Рэй Чарльз и Rolling Stones. Если Вы хотите произвести на нее впечатление, расскажите о том, как Вам понравилась вчерашняя выставка антиквариата в городской галерее или упомяните, что дочитываете вот уже которую книгу Лавкрафта. Еще Шив безумно любит поэзию, а в те самые периоды своего кризиса таки (только никому ни слова) расслабляется благодаря старым бульварным романам.
Из-за некоторой педантичности, Флэнаган бывает ужасно придирчивой и мелочной. Плюс ко всему, девушка безумно ценит время, придерживаясь пунктуальности и требуя от прочих того же. Не любит глупых людей, не любит, когда переигрывают, не терпит хамства, не принимает нормы, являющиеся для нее апогеем беспардонности и уж наверняка не будет образцом терпеливости и хладнокровности с теми, кто переходит всякую грань разумного в ее понимании. Ее выдержка лопается как воздушный шарик при избыточном напряжении от любого вышеперечисленного, и едва ли новый образ прежде рациональной Шивон порадует окружение. Да, безусловно, при сильном эмоциональном всплеске она позволяет себе лишнего – швыряние предметов по всяческой траектории, крепкие ирландские выражения «рабочего класса», активную (агрессивную) жестикуляцию и многое другое, что в моменты адекватности никоим образом не проявляется. Надо заметить, что, как правило, после подобного грандиозного «соло» Шивон выглядит достаточно подавленной, да еще и пристыженной самой же собой – не удержалась, спустила поводок и наглядно изобразила Медузу Горгону. В ее моральном кодексе – это правонарушение. Требовательность к себе, ничуть не уступает требовательности к другим, но как же иначе – во всем должна чувствоваться отдача.
Отличительной способностью можно назвать умение «схватывать все налету», ибо Флэнаган действительно быстро учится.
Шивон довольно интересна, с какой стороны не поверни – как кубик Рубика – непростая головоломка, которую сотни раз прокручиваешь в руках и отчаянно пытаешься собрать все в одну гармоничную и ровную конструкцию. По крайней мере, в этом внутренняя привлекательность – ее не прочтешь как открытую книгу – будешь корпеть над ней как над древними письменами, угадывая, что она собой представляет на самом деле.
Фобии: в острой степени страдает инсектофобией.
Интересы/увлечения: хорошо разбирается в музыке, литературе и кинематографе.
Зависима от кофе.
Собирает виниловые пластинки.
Любит сладкое до зубной боли и коликов в животе, обычно носит с собой плитку молочного шоколада, чтобы поднять себе настроение.
6. Внешность Ее миниатюрность сочетается с некоторой утонченностью и изяществом. Стройная, с узкими ладонями и аккуратными длинными пальцами Шивон не лишена деликатности, к которой начинаешь приглядываться как только переместишь свой взгляд от броских деталей ее одежды. По общим меркам и мировым стандартам Флэнаган совсем не классическая красавица как всеми признанная Марлен Дитрих, но обладает своим шармом и очарованием. Есть в ней что-то и роковое, и более возвышенное, и в зависимости от того, как Шив себя подаст, она будет казаться либо стервозной леди, либо девушкой из дома напротив.
Светлая, молочно-белая кожа не столько дань моде, сколько Шивон нравится блюсти себя «аристократкой».
От природы она светловолосая и всегда оставалась ей. Копна жестких густых волос досталась ей от матери, а подвивающаяся их структура – от отца. Непослушные локоны то и дело рассыпаются по плечам, а выбивающиеся из общей прически пряди часто щекочут ресницы, но обрезать их – никогда. Флэнаган проще собрать их в хвост или во что-то более замысловатое, чем безжалостно срезать свое достоинство ножницами.
Черты лица не правильны, но гармоничны между собой. Чуть вздернутый нос открывает в ней особу любопытную и, пожалуй, эксцентричную. Тонкие, но аккуратной формы губы отнюдь не признак жесткости характера или бессердечия, как трезвонят клише, скорее они уравновешивают общий облик и разбавляют его некоторой строгостью, в то время как выразительные, большие голубые глаза придают внешности девушки наивности.
В запасе у Шивон есть арсенал живой, подвижной мимики, здорово меняющей ее лицо и легко выдающей ее внутреннее состояние.
В запасе у девушки есть арсенал живой, подвижной мимики, здорово меняющей ее лицо и легко выдающей ее внутреннее состояние.
Как и любая другая представительница слабого пола, она обожает одежду, бесконечно примеряет на себя образы и нещадно экспериментирует, порой бросаясь из крайности в крайность. Ей нравятся кружева и те детали, которые смогу выгодно подчеркнуть ее достоинства, одновременно отвлекая от недостатков. Аксессуары – еще одна маленькая слабость, в которой себе Флэнаган никогда не отказывает. Хотя бы просто потому, что не может.
7. Привычки, навыки, умения Бывает, морщит нос, щурит глаза и частенько перекрещивает руки на груди. Всегда разбавляет горячие напитки холодной водой или льдом – будь то чай или кофе.
Раньше играла на фортепиано. Может, сумела бы и сейчас. При наличии нот.
Хорошо готовит, может сварить самый вкусный в мире глинтвейн по семейному рецепту.
У нее удивительная память на лица и имена, а еще на всякие мелкие детали, например, на предметы одежды и тому подобные вещи. Но вот парадокс – покуда Шивон запоминает все вышеперечисленное, из ее головы вылетают прочие факты, которые грех забыть – назначенная с кем бы то ни было встреча или чей-либо день рождения.
Благодаря бабушке когда-то научилась шить, отчего иногда радует себя самодельными предметами гардероба, которые не найдешь ни в одном магазине.
Любит рисовать акрилом на одежде.
Помимо английского владеет французским и греческими языками.
Хороша в прозе.
8. Связь с вами У Мероуп в наличии.
9. Есть ли у вас еще персонажи на нашей ролевой? Планируется еще один.
10. Пробный пост Скрытый текст
Джонатан Нэшвилл… Джон... Джонни… Просто ее любимый Джей. Что Джудит знала о нем? Тут она впервые не могла даже солгать самой себе – ничего. Ничего существенного, стоит сделать поправку. Она с легкостью могла назвать день его рождения, любимый парфюм, любимый фильм, который они с Нэшвиллом смотрели уже бесчисленное количество раз (надо сказать, Гарт откровенно скучала, каждые десять минут проваливаясь в сон у мужчины на плече под громкие звуки выстрелов, взрывов и душераздирающих криков – ей никогда не нравились боевики с претенциозными названиями и актерским составом в виде самых высокооплачиваемых шишек Голливуда, одаренных Оскарами, Золотыми Глобусами, Золотыми Малинами и прочими литыми статуэтками. В жизни и так хватало приключений, как считала брюнетка), песню, которой Джон без труда может подпеть, да еще и изобразить несколько па под увлекательный ритм. Знала, что Джон предпочитает есть на завтрак, на обед, на ужин. Догадывалась о том, что прошлое ее возлюбленного не такое гладкое и выписанное прозаиком-умельцем, что за черной завесой, прикрывающей часть его души, хранятся слишком незаурядные воспоминания и холодящие кровь секреты. Джудит уже отточила свое мастерство влияния на брюнета, разработала стратегию под названием «как свести мистера Нэшвилла с ума», причем, как во время ссоры, так и в период их постельного режима.
Каким же это казалось ей счастьем, что она нашла себе фактически собственное отражение противоположного пола, ведь, черт возьми, современные женщины только и делают, что пытаются слепить из своих избранников свою искаженную внешними факторами копию, дабы окончательно удовлетвориться в жизни! Только Джуд могла с извращенным удовольствием нарываться на звонкие пощечины с таким же энтузиазмом, как и на стервозные и исполненные садистской нежностью поцелуи Джонатана. Временами ей казалось, что для смака в их отношениях не хватает разве что еще чего-нибудь эксцентричного, например, цепей, да увесистого тесака, чтобы срезать бретельки да пуговицы на одежде, а не то, о чем кто-нибудь мог бы подумать…
Джона никогда не бывало много. Его всегда хотелось еще и еще. Хотелось упиваться всей нелепостью их близости и парадоксальной…любовью?! Казалось, что не стань его, Гарт задохнулась бы. От нехватки Его. Перестала бы дышать, слушая биение останавливающегося постепенно сердца. Сердца?.. Джудит вспомнила о его существовании только с Нэшвиллом.
Дьявол, знай брюнетка всю правду, что было бы тогда?..
Что никакой Он не Джонатан, и уж подавно не Нэшвилл. Что нет никакой бизнес-компании, на которую мужчина вкалывает двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Что нет никаких Мистера и Миссис Нэшвилл, живущих где-то на окраине Лондона, как не было ни расписанного в красках детства сорванца, ни получения степени в Гарварде.
Эдвард Чарльз Себастьян Нэшер – наплевавший на все ублюдок, по сути своей, хладнокровный убийца и интриган, лишавший жизни людей так, словно щелкал пальцами. Английский интеллектуал и циник до мозга костей, отвернувшийся от морализаторства окружающего мира еще тогда, когда впервые начал вколачивать гвозди в головы попавшим под горячую руку жертвам отвернувшегося от реальности сознания подрастающего латентного маньяка, когда выпускал горячий свинец из пистолета и рассекал холодным металлом воздух. Только Красному Фениксу удалось взломать этот непонятный шифр в Его голове, чтобы проникнуть в самую подноготную Нэшера, сделать из него орудие массового поражения и с тем очередную пешку, одну из лучших в великой армии неувядающей Корпорации.
Так что же знала о Нем Джудит? Фальшивое имя, набор бытовых мелочей и единственное, что уж не опровергнешь – Джону было двадцать семь лет. Он был всего тремя годами старше, но в отличие от той же Гарт мог похвастаться такими достижениями, перед которыми бы предстало падать к его ногам. Замертво. ОН с таким пониманием выслушивал ее слезливые признания о том несчастном и отвергнутом всеми ребенке, коим являлась Джуд (пожалуй, в глубине души, она все еще периодически ощущала в себе ту покинутую каждым маленькую девочку с обреченными глазами и невидимым клише на лбу «неудачница»). Вплетал в пальцы в ее волосы, когда Гарт начинала содрогаться от рыданий и обещать Джонатану, что ради него готова отказаться от всего того, без чего в последнее время едва ли могла представить свое существование (кажется, речь шла именно о мании самоистязания, хотя, тут уже и не вспомнить). Черт подери, но, может, в те самые моменты Нэшвилл хотя бы не претворялся?!
Как бы повела себя Джин, заглянув в карты Джона-Эдварда? Если к тому моменту она бы не слетела с катушек окончательно, Гарт бы догадалась собрать свои вещи и бежать, куда глаза глядят, чтобы больше никогда не смотреть в лживые, но такие манящие серо-зеленые глаза оппонента и не метаться в ужасе в четырех стенах, гадая, чего еще ожидать от казавшегося ей близким человека. В противном случае, Джуд бы лишь еще больше прониклась сущностью своего любовника, возводя их нестандартную пару в ранг «Бони и Клайд», а во время ссор Джону пришлось бы не уворачиваться от летящих в него предметов антиквариата и обихода, а ловить пули из его же собственного Пустынного Орла или Беретты. О да, еще бы в ход непременно пошли его до блеска начищенные стилеты… Впрочем, лишняя практика бы Джонатану не повредила (он, наверное, должен был привыкнуть к меткости своей подружки). Но если бы Джуд узнала обо всех этих притворствах и лживой пыли в глаза в те моменты, когда она выворачивала Ему себя наизнанку…
Да, как ни прискорбно, идеализация Джонатана Нэшвилла превратила Джудит в безвольно трепыхающуюся на нитях куклу-марионетку, в заключенное в золотую клетку создание, которое постоянно жаждало свободы, но и жить без мучителя не представляло себе возможным. На руку ситуации играл и глупый страх, поселившийся в Гарт еще с незапамятных времен – невольное одиночество. Джуд бросали, она отказывалась от многих, но потеря Джона в тот момент казалась похуже, чем глобальное потепление, плачевнее, чем уничтожение башен-близнецов, страшнее, чем Хиросима и Нагасаки, царствие небесное…
Обещаемая современными пророками третья мировая и та не вызывала у девушки эмоций. Когда грянет апокалипсис, ей будет плевать – она сведет с собой счеты раньше, чем в мире наступит хоть какой-то переломный момент. Или это жизнь сведет счеты с Джудит. Неважно! Но Джон…
| цитата: | - Ты хочешь знать правду обо мне?.. Правда в том, что есть другой человек, который встретил тебя. Вот он перед тобой. Я люблю тебя. Это правда. Только эта правда существенна.
- Ты бы сейчас мог быть в другом месте с любой другой девушкой и то же самое говорить…
- Нет.
- Да. Это жестоко быть таким равнодушным… |
|
…Джудит подняла на Джона блестящие от подступивших слез глаза. Они, скорее, от беспомощности, от нагнетенной обстановки, чем от чего-то более значимого. Непроизвольные, они стояли в глазах прозрачно-болезненной пеленой, от них резало радужку и белок. Гарт не моргала, она не собиралась ломаться так быстро. Только не сейчас. Оставалось лишь наблюдать сквозь влагу за перемещениями Нэшвилла, да стоять на месте, словно фонарный столб, которые уже во всю горели вдоль улицы, разбивая вечернюю темноту и беспардонно заглядывая своим светом в окна. В комнате все тот же сквозняк, все так же темно. Джуд уже не обращала внимания на то, как промерзла до самых костей, как заледеневшие пальцы на холодных руках стали будто чужими, не желали слушаться.
Джон сжал ее ладонь, небрежно вытирая кровь и выплевывая слова в лицо брюнетке с каким-то закипающим остервенением. Гарт хотелось заскулить – ей, черт возьми, было больно! Да разве это можно себе вообразить?! Она дернула руку рефлекторно, чтобы рецепторы больше не разносили по телу болезненные ощущения, но разве можно было сопротивляться против мужской хватки?..
- Есть ли хоть что-нибудь, что ты не ненавидишь? – метнув в мужчину презрительный взгляд, Джин проследила за траекторией улетающей салфетки, стараясь больше не смотреть Нэшвиллу в глаза. Вопрос, скорее всего, из ряда риторических, но Джуд и ответа-то, по большому счету, на него и не ждала. Ей просто не хотелось безмолвствовать…
Джон все так же небрежно прижал ее к стене, Джудит едва ощутила его дыхание и касание его губ на своих. Хотелось прижаться к нему и в полной мере почувствовать тепло сильного мужского тела, но…
- Католичкой?! – тут Джудит не удержалась, чувствуя, как по щекам начинают скользить слезы, потому, что она рассмеялась, невольно прикрывая на мгновение глаза. – Джонни, ты рехнулся?! – слова рассекли воздух с таким тоном, будто великую грешницу Джудит только что объявили Марией Магдалиной или Матерью Терезой. – Может тебе еще псалмы напеть или помолиться по твою душу! Я и не думала, что ты настолько наивен! – теперь ее просто трясло от смеха. Господи, в конце концов, Джудит не то, что католичкой, она никогда нормальной не была! Черт, Джон Нэшвилл проповедует о вере?! Это, оказывается, еще страшнее, чем третья мировая и кризис личности под названием «Джонатан Нэшвилл ушел из моей жизни»! – Джон, - отрезала Джин, наконец, взяв себя в руки. – Если бы я хотела уйти, я бы сделала это красиво, по-английски. И поверь мне, если бы я желала покончить с собой, я выбрала бы более экзотичное место, чем твоя серая квартира.
Нэшвилл, опомнись, черт тебя дери!
Девушка вздрогнула от очередных действий Джонатана, приоткрыв губы для новой тирады, но брюнет прервал ее, предъявляя ответную словесную атаку. Сочетание грубого тона вкупе с ласкательной формой ее имени произвели обескураживающее впечатление. По полу покатилась мелочевка со столика, которая вспорхнула оттуда с легкой руки Ее мужчины. Гарт неожиданно отвесила Джону оплеуху, наблюдая, как на светлой коже проступает полыхающий отпечаток ее пятерни. Ей ли не знать, каково это быть уроженцем Туманного Альбиона с этой чувствительностью к результатам рукоприкладства или еще чего-нибудь в том же духе. Она моментально прижала пальцы к губам, ужасаясь опрометчивости собственного поступка, не представляя, чем это может обернуться. Если сначала Джуд и хотелось заорать что-то вроде «Может и прикончу с превеликим удовольствием!», то все, что теперь ей удалось - только сдавленно застонать.
- Не смей так со мной больше говорить, - упавшим голосом проговорила девушка, едва подавив в себе желание расплыться в предательской нежности и начать вымаливать прощение.
Как же она устала…
|
- участник сейчас на форуме